Удивительная история одного бомжа,который принял Ислам. Основана на реальных событиях.
«Они дают пищу беднякам, сиротам и пленникам, несмотря на любовь к ней. Они говорят: «Мы кормим вас лишь ради Лика Аллаха и не хотим от вас ни награды, ни благодарности! Мы боимся от своего Господа того Мрачного и Томительного дня». Аллах защитит их от зла того дня и одарит их процветанием и радостью».
(Сура «Человек», аяты 8-11)
Всем нам часто приходилось видеть бомжей на улицах. Все они похожи друг на друга — лица одутловатые, красные, измученные. Глаза пустые, будто лишенные жизни, тусклые и бесцветные. Взгляд отсутствующий, ничего не выражающий. Будто внутри эти люди уже давно умерли, а снаружи тела их продолжают выполнять какие-то запрограммированные движения.
Часто, когда удается найти деньги на бутылку, сдав в лавку стеклотару, собранную на свалке, от них разит водкой. Но даже под влиянием алкоголя они не ведут себя как обычные пьяные люди, не поют, не разговаривают, а только еще больше затормаживаются и замирают в одной позе где-нибудь посреди улицы.
Таков общий образ бомжа, человека, выходящего на обход мусорных ящиков по утрам, как на работу и дежурившего около них в течении дня.
Я часто задумывался, кем были эти люди до того, как попали на улицу. Наверняка у них когда-то были родители, семьи, работа. Но эти случайные мысли транзитом проходили в моей голове и быстро улетучивались – я переключался на собственные проблемы и интересы.
Так было и в тот день, когда я увидел во дворе нашего дома человека, замотанного шарфом, роющегося в ящике для мусора. Я только с удивлением отметил, что собирал он свою вонючую добычу в большую дорожную сумку. Наверно тоже нашел на улице.
Я часто стал видеть его у нашего дома. Видно, здесь он нашел «доходное» место, ведь люди в центре побогаче, того гляди выбросят что-то с сытого стола, что голодный бомж может подобрать и съесть или использовать для своих нужд.
Мне было неприятно на него смотреть, и я старался, не глядя, проходить мимо него, постоянно сидящего возле свалки в ожидании очередного соседа с мусорным ведром.
Однажды я увидел, как он кушает. Вы не представляете, как всколыхнулась и обдала меня горячей волной жалость при виде надкусанного куска хлеба, лежащего на смятой грязной газете! Больше ничего не было.
Бомж медленно и задумчиво пережевывал откусанный кусок хлеба, а я тщетно пытался подавить возникший у горла ком. Весь день перед глазами стояла у меня эта картина — на барьере под моросящим дождем кусок хлеба на грязной газете.
Вечером, ложась спать, я решил вознести ду’а (мольбу) за этого человека. Я просил Всевышнего простить его грехи и дать ему пропитание и кров.
На следующий день я вновь увидел нашего бомжа. Преодолевая чувство неловкости вперемешку с отвращением от окутывающего его зловония, я нащупал мелочь и протянул ему. Он взял, не глядя на меня, помусолил монетки в грязной руке, медленно опустил в карман штанины и продолжил ворошить палкой мусор.
В другой раз я дал ему снова немного денег. На сей раз он посмотрел на меня и, казалось, что даже искра интереса промелькнула в его давно безучастных глазах. Когда я в третий раз предложил ему денег он даже буркнул что-то наподобие «спасибо», хотя от отсутствия привычки разговаривать получилось не очень внятно.
Так появилась какая-то связь между мной и этим бомжем., если это можно так назвать. В любом случае, я, пожалуй, в то время был самым близким для него на земле человеком. Он даже стал кивать мне при встрече, а губы, потрескавшиеся от авитаминоза и грязи, периодически кривились в подобие улыбки.
Я хорошо запомнил тот злополучный день, когда вышел со двора и увидел, как к моему бомжу, расположившемуся со своим незатейливым скарбом возле урны у магазина, подошел полицейский. Я замер от страха, что его сейчас заберут, но сотруднику органов, видно, противно было долго возиться с ним — он грубо толкнул его, крикнув:
«Убирайся, собака!», и пнул ногой сумку, которая отлетела и шмякнулась об землю — оттуда выпала в лужу краюха хлеба и помидор.
Бомж молча поднялся, подобрал промокший хлеб, бережно положил его обратно в сумку и поплелся прочь. А я задохнулся от злости и жалости! Мне хотелось подойти и спросить у этого сытого полицейского, как он мог лишить последнего куска хлеба голодного человека. Но я только стоял и смотрел, сжимая кулаки. Что я мог, ведь мне было всего 16 лет, и я сам боялся связываться со стражами порядка.
Целую неделю после этого бомж не появлялся. Каждый день, совершая намаз, я молился за этого человека. Я даже скучал по нему и боялся, что больше он не появится. И как же я обрадовался, когда через неделю он вновь расположился возле нашей дворовой мусорки.
Как раз в тот день мама перебирала старые вещи в шкафах. Я подошел к ней и спросил, замечала ли она бомжа в нашем дворе? Мама сказала, что много их ходит, и она не помнит, чтоб какой-то особенный бомж был.
Тогда я сказал, что один и тот же человек постоянно бывает в нашем дворе, и попросил поискать старые рубашки и обувь для него. Мама собрала вещи и я отнес их и положил возле задремавшего у ящиков мужчины. Он открыл глаза, увидел сумку с вещами, а я стремительно убежал, чтоб он мог спокойно в ней порыться.
В этот день у меня созрел план. Я решил непременно подарить этому человеку Коран. Я не знал, верующий он или нет, кем он был раньше, что делал. Но почему-то я твердо был убежден, что если у него будет Коран, он непременно спасет свою душу.
Юношеский максимализм и романтизм заставлял меня надеяться, что, взяв в руки Коран, человек уже не сможет идти дурным путем. И пусть он так и останется грязным и оборванным, но вдруг душа его непременно очистится и просветлеет.
Я долго мучился, не решался и переживал. Но однажды, вознеся ду’а, почувствовал, что готов к этому. Я завернул заранее купленный мною маленький экземпляр Священной Книги в полотенце и пошел на поиски моего бомжа.
Искать долго не пришлось, он сидел на своем «рабочем месте». Я дал ему немного денег и протянул сверток. Он вопросительно посмотрел на меня, а я только улыбнулся. Мы так и не заговорили друг с другом за все время нашего знакомства.
После этого я почти не видел его. Меня закрутили дела, я оканчивал школу, сдавал выпускные и вступительные экзамены, и у меня не было времени больше ни о чем думать.
Мне посчастливилось, и я попал в турецкий университет. Я уехал и с головой окунулся в студенческую жизнь. Постепенно я даже перестал вспоминать моего дворового знакомого.
И вот через год я приехал на каникулы домой. Встреча с родными, друзьями! Я был счастлив!
Возвращаясь как-то вечером после очередной встречи с бывшими одноклассниками, я подошел к дому и вдруг меня окликнул мужской голос. От неожиданности я вздрогнул. Обернулся и увидел стоящего сзади мужчину.
Грешным делом я уж подумал, что это грабитель и хотел побежать, но что-то заставило меня остаться на месте. То ли страх сковал, то ли подсознательно что-то подсказало мне, что голос у человека доброжелательный и что он не пытается причинить мне зло.
— Что тебе нужно, — буркнул я.
— Брат, ты хороший человек. Я знал, что ты здесь живешь, и видел, что ты приехал, и вот решил подойти, — тут он замялся, но все же продолжил.
— Я хотел сказать, кроме тебя у меня никого нет в этом городе. Спасибо тебе, парень.
Тут я узнал его. Это был мой бомж. Он был в старой папиной рубашке и папиных туфлях, тех самых, что я когда-то принес ему из дома. Но выглядел он чистым и достаточно аккуратным. Это был бедно одетый, но чистый и приличный человек, побритый и постриженный.
— Ассаляму алейкум, — смущенно пробормотал я. Ведь я до этого никогда с ним не разговаривал.
— Ваалейкум ассалям. Помнишь, ты подарил мне книгу. Я долго плакал, когда увидел ее. Тогда я вдруг понял, что не уличный пес. Я оделся в одежду, что ты дал, купил бритву, сходил к знакомым – помылся и побрился. Потом я стал искать работу. Сначала меня пару раз наняли таскать вещи из дома. Потом дворником. А теперь вот с божьей помощью устроился сторожем на складе.
Там и ночую в сторожке, а днем грузчиком подрабатываю. И еще – я начал совершать намаз. Так что я специально нашел тебя, чтобы спасибо сказать. Ты мне помог в жизни, брат, я твой должник.
Если бы вы знали, какое счастье и ликование охватило мое сердце. Я горячо пожал ему руку и сказал:
— Слава Аллаху! Это не я, это Аллах спас Вас! Субхан Аллах!
Больше мы не говорили. Он улыбнулся, пожал мне еще раз руку, потоптался немного и, попрощавшись, ушел.
Я же прибежал домой, закрылся в своей комнате и совершил два земных поклона, воздавая хвалу Всевышнему за этого человека, за то, что Его милостью мое сердце не очерствело, и за то, что Он дал мне радость увидеть плоды моего доброго дела!
Аллаху Акбар!
Muhammad Karimov
Подготовила:Лилия Шарафутдинова
Загрузка...
