Трогательная мусульманская история на реальных событиях.
«Среди Его знамений — то, что Он сотворил из вас самих жен для вас, чтобы вы находили в них успокоение, и установил между вами любовь и милосердие. Воистину, в этом — знамения для людей размышляющих» (Коран, 30:21).
Вот и моя доченька Будур… Ее появлению предшествовал нежный голосок, напоминающий пение птиц. Обернувшись, я увидела, как она быстро бежит в мою сторону, простирая ко мне свои ручонки…
Я с силой обняла ее и почувствовала, как биотоки от кончиков ее пальцев проникают в меня сквозь кожу. Я закрыла глаза и возблагодарила Аллаха… Какие блага!.. Муж и дочь… Великая радость…
…Мне вспомнились годы учебы в колледже. В один из тех дней Адель пришел в наш дом с намерением просить моей руки. Он приходился нам родственником, и моя семья хорошо его знала. Поэтому мои родители и я легко дали ему согласие. В сердцах многих девушек жила мечта о молодом человеке, который отличался бы высокой нравственностью и сильной верой. Но счастье выпало мне…
После долгого ожидания, имея на руках дипломы, мы поженились. Мы в мечтах рисовали наше будущее. Стоя в самом начале своего жизненного пути, мы на многое надеялись и ко многому стремились.
Спустя некоторое время муж подписал контракт на работу за рубежом – в Саудовской Аравии, – и уехал туда один. Он оказался на чужбине там, а я здесь. И только через полтора года тоски и разлуки Адель нашел мне работу учительницы, и я присоединилась к нему. Опасаясь чужбины, я никак не могла отогнать мысль: смогу ли я жить вдали от любимых родителей, родственников и друзей? Но меня спасало присутствие рядом со мной любящего мужа, мягкого, всегда улыбающегося, с благородной душой и искренностью в речах…
Адель заполнил всю мою жизнь, окружил меня своею любовью, нежностью и сочувствием. Чужбина еще больше сблизила нас. В наших сердцах произросло дерево дружбы.
Мне нравилась в нем каждая мелочь. Иногда Адель просил стакан воды или чашку чая и, когда я появлялась перед ним, неся поднос, горячо благодарил меня. Это особенно удивляло и трогало до глубины души. Однажды, не сдержавшись, в порыве нежности я попросила: «Не благодари меня за эти мелочи, ведь это мой долг».
Я восславляла Аллаха и благодарила Его за то, что Он наделил меня таким мужем, который утирал с моих глаз слезы чужбины и разделял мою тоску по любимым людям. Адель был для меня самым лучшим из людей: как муж, как отец и как близкий человек.
Я не припомню, чтобы в последние дни моей беременности он потревожил меня какой-нибудь просьбой, стоившей мало-мальского труда. Очень часто свою просьбу Адель предварял вопросом: «Ты сегодня не устала?.. Может быть, ты чувствуешь утомление?..» Мой муж всегда делился со мной и своею радостью, и своею мечтой. Он часто любил повторять: «Если Аллах даст нам мальчика, то назовем его Билялем». Это в честь Биляля, сподвижника пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), который был первым муэдзином в истории Ислама.
Минули последние дни беременности, и у нас родилась девочка, красотой своей напоминающая полную луну. Мы так и назвали ее – Будур (Будур – мн. ч. от араб. Бадр, что означает «полная луна»). Однажды, когда Адель ласково играл с нашей малышкой, улучив удобный момент, я спросила:
– Скажи, тебе не грустно, что родилась Будур, а не Биляль?
– Что ты! – всем сердцем сказал он, – это дар Аллаха. Ведь Он «дает, кому пожелает, женское поколение и дает, кому пожелает, мужское» (Совет: 49). И тот, Кто наградил нас Будур, подарит нам и Биляля, если Ему будет угодно.
Хвала Аллаху, дни наши протекали радостно, а дерево дружбы росло и крепло. Даже пребывание в этой чужой стране оказалось ниспосланным нам Аллахом благом. В нашем городе регулярно проходили встречи с религиозными учеными, всевозможные дискуссии и лекции. Школьный коллектив, в котором я работала, оказался оазисом доброты и доброжелательности.
Одна моя коллега преподнесла мне в подарок аудиокассету с названием «О, сестра! Или хиджаб, или Ад». Это была великолепная, очень сильная лекция, рассказывающая о необыкновенной значимости хиджаба как символа целомудрия мусульманской женщины. Благодаря милости Аллаха, я стала гораздо серьезнее и строже относиться к хиджабу.
Мой муж всегда испытывал прилив радости, когда слышал звуки азана, призывающего на утреннюю молитву. Каждое утро, едва заслышав голос муэдзина, он моментально вскакивал с постели, будил меня и поспешно уходил в мечеть, чтобы не опоздать на коллективную молитву… А когда я собиралась на работу, Адель всегда находил свободную минуту, чтобы в очередной раз напомнить мне о благочестии и богобоязненности:
– Дорогая, ты воспитательница поколений. Будь добросовестной, берегись клеветы и сплетен, говори о людях только хорошее. Не трать время в разговорах по пустякам. Ведь нет добра в той речи, о которой будешь сожалеть в День Суда.
И я молча, с благодарностью принимала его советы.
По дороге в школу и домой мы слушали в машине какую-нибудь исламскую кассету. Текли дни за днями легкой и радостной чередой, словно наши души овевал приятный морской бриз…
Был самый обычный день. Как всегда с утра я отправилась в школу. После полуденной молитвы направилась туда, где Адель припарковал наш автомобиль. Приблизившись, я заметила, что Адель очень странно выглядит: я совершенно отчетливо заметила следы сильного переутомления на его лице.
– Что с тобой? – озабоченно спросила я.
– Просто я очень устал и у меня кружится голова, – ответил он…
Дома приготовила обед и позвала Аделя. Но он так и не смог встать с постели – пришлось самой кормить его…
– Адель! Что с тобой произошло? Что же? – с неясной тревогой, подступавшей к сердцу, спрашивала я мужа. Но услышала тот же ответ.
– Я утомлен. Мне надо отдохнуть.
Через некоторое время муж уснул, и я покинула его до наступления времени следующей молитвы. Когда зазвучал азан, я подошла к нему и попыталась его разбудить, но он не реагировал и не двигался. Я кинулась к телефону и позвонила соседям. Через несколько минут мы уже везли его в больницу.
Быстрыми шагами врач подошел ко мне и сообщил:
– Сожалею, но состояние Вашего мужа тяжелое. Есть подозрение на воспалительный процесс в мозговой оболочке. – И он начал детально разъяснять, что нас может ожидать, поскольку болезнь может развиваться двояко: первая форма легкая, а вторая – тяжелая…
Я приняла эту новость со стойкостью, которой не ожидала от себя, и уже дома до половины второго ночи молилась, прося Аллаха вернуть здоровье моему мужу…
Долгих три дня Адель находился в коме: с полудня злополучной среды по пятницу.
В субботу утром его состояние улучшилось, и он вышел из комы.
Я подошла к нему поближе и спросила:
– Адель, это я. Ты узнал меня?
– Нет, — прозвучало совершенно неожиданно.
– Ты не помнишь Будур? – растерянно задала я вопрос.
Адель ответил утвердительно:
– Помню, это моя дочь.
– А я мама Будур, – поспешно добавила я.
На лице Аделя показалась улыбка, и он произнес:
– Жена… Ты моя жена!!
Из моих глаз потекли горькие слезы.
Каким он был всего три дня назад! Куда делись его память, его ум и забота обо мне?!.. Как внезапно все переменилось: сегодня Адель уже не помнит даже самых любимых и близких ему людей…
Я погрузилась в горестные раздумья… В своих мыслях я постоянно вспоминала Аллаха, и это давало мне опору. Голос имама, читавшего молитву в мечети, заставил меня вздрогнуть, он будто обращался ко мне: «О те, которые уверовали! Обращайтесь за помощью к терпению и молитве. Поистине, Аллах – с терпеливыми!» (Корова: 153).
И вслед за этим аятом из глаз моих ручьем хлынули слезы. Я осознала, что принадлежу к числу тех людей, к которым обращены эти слова: «Мы испытываем вас кое-чем из страха, голода, недостатка в имуществе и душах, и плодах, – и обрадуй терпеливых, – тех, которые, когда их постигнет бедствие, говорят: «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся!» (Корова: 154-155) Эти слова будто исторгались из глубины моей души.
О Господи! Ведь мы здесь на чужбине, а потеря мужа означает катастрофу!.. Кто отвезет меня к мужу в больницу? На кого я могу опереться? Поистине – это чужбина, самая безжалостная из чужбин, особенно для такой хрупкой женщины, как я. Одна в доме: без брата, без отца и… без мужа…
Мне ни с кем не хотелось делиться своим горем. В воскресенье утром вместе с другом Аделя и его женой я поехала в больницу. Нет слов, чтобы описать охватившее меня безмерное счастье: мой муж вспомнил меня. В тот день он узнавал всех, кто приходил его навещать. Адель особенно обрадовался бородатым мужчинам, которые невольно вызвали у меня тихое почтение.
Единственно, в чем он затруднялся: он не мог вспомнить их имена. Меня же – его жену и мать его дочери – Адель узнал сразу, как только я вошла, и, счастливо улыбаясь, назвал по имени. И я испытала безумную радость, словно никогда раньше мое имя не слетало с его уст.
Адель, как только оправился от беспамятства, сразу же попросил принести воду для омовения, чтобы возместить пропущенные в состоянии комы молитвы. Как обычно, он не переставал думать о молитве, радовался звукам азана, доносившегося с минарета ближней мечети.
События развивались очень быстро. В понедельник я обнаружила, что его перевели в бокс, поскольку инфекция начала распространяться по всему телу, а температура неуклонно поднималась все выше и выше. Этот день был переломным…
Каждый день с трех до пяти и с семи до девяти вечера я навещала его в больнице. Случалось, что я оставалась с ним и на весь день. Хотя я часто меняла ему холодные компрессы на лице, руках и ногах, ртуть на градуснике неумолимо ползла вверх, приближаясь к максимальной отметке.
Чтобы успокоиться, я взяла в руки Коран, стараясь читать для него как можно четче и громче. Когда я прервала чтение, чтобы приложить очередной компресс, он очнулся и попросил:
– Пожалуйста, включи магнитофон.
– Ты хочешь послушать Коран, Адель? – обрадовалась я.
– Конечно, – тихо выдохнул мой муж.
Во второй половине дня к нему пришли посетители: друзья и коллеги. Среди них был и лучший друг Аделя, которого он очень любил и уважал. Когда их взгляды встретились, мой муж расцвел в улыбке и энергично протянул ему руку для пожатия. И в порыве внезапно нахлынувшей огромной радости за него я перехватила предназначавшееся не мне рукопожатие. Как оказалось, Адель в последний раз пожимал чью-то руку…
В тот день я вернулась домой с тревожным сердцем и опустошенной душой, изо всех сил борясь с приступом отчаяния и прося у Аллаха стойкости и терпения.
Во вторник, на рассвете, когда муэдзин начал распевать своим чудесным и мощным голосом азан: «Аллаху акбар! Аллаху акбар!», – Адель открыл глаза, слегка приподнялся на своей постели и беглым взглядом окинул высокое небо. После этого он снова лег и закрыл глаза. Душа покинула его и поднялась к своему Создателю.
Каждому человеку предопределен свой конец. У Аделя он наступил в этот вторник. Вечером предыдущего дня он принадлежал к числу людей из этого мира, а утром присоединился к людям из мира иного. Но мне еще это было неведомо.
Ранним утром я позвонила соседям и умолила их, чтобы они немедленно отвезли меня в больницу. Я чувствовала, что с Аделем могло случиться нечто страшное.
Притормозив машину прямо напротив больницы, сосед попросил нас подождать в машине, покуда он разузнает, в каком состоянии находится мой муж.
Я посмотрела на окно его палаты рассеянным взглядом и стала напряженно ожидать, с чем же вернется мой сосед.
Он пропал надолго; вернее, мне так показалось. Будучи не в силах сидеть в ожидании, я вышла из машины и хотела было уже войти в больничные двери, как вдруг увидела идущего со склоненной головой соседа. Замерев на месте, я дождалась его приближения и слов своего приговора:
– Да помилует его Аллах!.. Крепись сестра и терпи, – едва слышным голосом произнес сосед слова, возвещавшие смерть.
– Они уже увезли его отсюда? – еле вымолвила я.
– О, нет! – ответил он.
– Я должна его увидеть, – настойчиво заявила я.
Мы шли втроем по больничным коридорам, и все это время я повторяла себе: «Мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся». Подчиняясь внутреннему порыву, я ускоряла свои шаги. Когда я вошла в бокс, мои глаза моментально отыскали Аделя, вытянувшегося на своей постели и накрытого огромным покрывалом. Я убрала покров, скрывающий его от меня, и обнаружила, что его лицо было спокойным и радостным. Невольно моя голова склонилась над ним, и я поцеловала его холодный лоб со словами: «В Рай, мой любимый… в Рай, инша`Аллах!»
Меня под руки выводили из палаты, а мой язык все твердил: «Мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся. Господи! Даруй мне награду за терпение в моем безбрежном горе!»
Безусловно, я испытала большой шок и пережила серьезную катастрофу. Однако на свою печаль жалуюсь лишь одному Всевышнему Аллаху!..
Аделю было предписано, что он будет похоронен здесь, в этой земле, которую он так сильно любил…
Женщины, пришедшие ко мне с соболезнованиями и словами утешения, сидя вокруг меня, говорили много хороших и добрых слов о моем покойном муже. О том, как он добросовестно соблюдал все требования Ислама, о том, каким он был цельным и покладистым, как регулярно и искренно совершал свои молитвы…
Я бесконечно благодарила Господа за то, что конец жизни у моего мужа был светлым. Часы долгих раздумий позволили мне прийти к такому выводу о сущности земной жизни: если наш Премудрый Создатель дает нам что-нибудь в этой жизни, то затем обязательно отнимает, и если ты какое-то время радуешься чему-то, то после непременно грустишь…
Как мало было их, счастливых часов. И столь короткий срок был отмерян мне от безграничного счастья до глубокой печали.
Пока я все еще пребываю на чужбине, и одиночество опять вернулось ко мне. Я потеряла Аделя, но со мной его Господин. Он никогда не потеряет меня и никогда не потеряет Будур. Ведь Он – Милосерднейший из милосердных.
Абдуль-Малик Мухаммад Аль-Касем (На пороге будущего).
Подготовила:Малика Аминова
Загрузка...
